Пожалуй, Кати даже не было стыдно, что она нисколько не верила в успех задуманного эксперимента. В самом деле, полагаться на побочное действие несовершенного препарата, да ещё пытаться вывернуть его нужным образом, чтобы Кати переместилась в нужное место, при этом оставшись, где была.
Улыбаясь сотрудникам Преображения, безукоризненно выполняя все их указания, Кати старалась, чтобы ни одной скептической мысли не промелькнуло ни в её словах, ни на лице. И прятала где-то на глубине сознания сожаление о том, что ещё одна крупица её здоровья и ещё два дня её жизни будут потрачены на бесполезный, как она считала, эксперимент. В конце концов, она уже давно решила положить своё здоровье на благо агентства и не собиралась отказываться от этого. Выполняла все рекомендации, изменила диету, как ей советовали. И позволяла себе сожалеть лишь глубоко в своей душе. Ну в самом деле, как они собрались договариваться с препаратом? Как комбинировать его будут со Скоросшивателем?
Свои сомнения она позволила себе высказать лишь однажды, и то окольным путём: спросила, подготовили ли они вопросы для основного эффекта Свидетеля, чтобы не тратить зря шанс. И постаралась выкинуть из головы все упаднические мысли, привычно ложась на кушетку. Правда, в непривычном соседстве со Скоросшивателем.
«Пользуйся моментом, вряд ли тебе хоть когда-то ещё придётся по работе с этой штукой контактировать, – мрачно подумала она. – Никто тебя на закрытие разрывов не отправит».
Последний вздох. Таблетка отправляется в горло. Три, два, один…

…Кати знала, что стоит тут уже какое-то время. Иначе и быть не могло, верно? Она как-то попала сюда, она точно вглядывалась в этот туман уже не первую минуту. Но осознала себя только сейчас.
Переступила ногами по непривычному полу, передёрнула плечами, ёжась в майке и тонких штанах.
Страха не было. Первым пришло, пожалуй, удивление, когда на ногах она увидела розовые с кроликами носки. И только их, ни кед, ни хотя бы тапочек. Сразу вспомнились улыбки ассистентов, что обращали внимание на её носки, пока прикрепляли к телу датчики. А следом пришло воспоминание и об эксперименте.
«Ладно, так и быть, может, это была и не пустая трата сил, – с неохотой признала она, поджав губы. – Но им явно просто повезло».
Глубоко вздохнув, чтобы прояснилось в голове, Кати огляделась уже осмысленно, неспешно, прищурилась, пытаясь отметить детали окружения сквозь туман, пытаясь запомнить ощущения. Даже поелозила ступнями по странному полу, проверяя, насколько просто будет подскользнуться, как вообще ощущается ходьба по этому в одних носках.
Шаги она услышала не сразу, только когда голос позвал её, вздрогнула, обернулась. Рука, дёрнувшись нервно, выронила чехол с Викторией, и секунду Кати одновременно пыталась два дела сделать: натянуть несуществующий капюшон на голову и подобрать упавшие карты.
– Пр… приве-ет! – прокрякала она непослушным вдруг голосом, выпрямилась, прижав Викторию к груди. – То есть, здравствуйте! Я… э… Да, я человек. Я из Эльма, Штурмовик. Меня с вами послали встретиться? Я Кати Рат.
Наивная, в последний момент она всё же одёрнула себя и расставила мужчине бесхитростную ловушку, вынуждая его представиться первым, чтобы он не сумел притвориться её целью, Артуром Кларком.
Глаза загорелись при воспоминании об этом имени. Какое восхитительное совпадение, Кати только недавно дочитала «Лунную пыль».

Её рука закрутилась у правого виска, будто накручивая прядь несуществующих волос на пальцы – подсознательно она ещё пыталась отыскать капюшон, волнуясь под взглядом незнакомца, переступила в глупых носках, ощущая, как быстро начинает колотиться сердце.
«Как всегда, очень профессионально», – пристыдила себя Кати, опуская голову, бросая на своего визави взгляды исподлобья. Сомнения, то ли промелькнувшие в его голосе, то ли почудившиеся ей, уверенности ей не прибавили ни на йоту.
– Да, я из Эльма, – с пробившимся в голосе напряжением отозвалась она. – Я, конечно, не езжу на миссии, я в Преображении работаю. Это был эксперимент с препаратом, – закончила она, обняв себя одной рукой, почти бурча под нос в ответ на его недоверие. Пошевелила пальцами на ногах, понимая, что могло показаться ему наиболее неуместным, вздохнула. – Я не знала, что попаду сюда в таком виде, обычно на мне кеды.
Губы поджала, пытаясь унять поток непрошенных оправданий и хотя бы немного закрутить кран стыда, когда Артур к делу перешёл – и опять, опять вперёд неё, пока она тут дурью мается.
– Нет, – тихо ответила она, шумно дыша, заставляя себя успокоиться, заставляя уняться раздражению на саму себя. – Точнее, не знаю. Моё задание было только встретиться с вами и поговорить, а о вас я ничего не знала, кроме имени и внешности. Ну, – хмыкнула она, позволив себе улыбнуться, – конечно, без учёта того, что имя у вас очень приметное. А кроме этого, – она слегка развела руки, – больше ничего. Можно сказать, я уже успела своё задание выполнить.
Она шагнула ближе к Артуру, крадучись, как кошка, то ли боясь, что ему может не понравиться, то ли осторожничая, будучи в одних носках. То-то повеселятся агенты, когда она очнётся и расскажет про свой шикарный внешний вид. Рей наверняка описается со смеху и придумает ей какое-нибудь новое прозвище.
– Если бы мы знали, что я сюда в таком же виде попаду, наверное, заставили бы меня прийти в полном снаряжении, – в голосе её вновь промелькнули извиняющиеся нотки, Кати осмелилась на вторую улыбку. – Лежала бы сейчас с рюкзаком и палаткой, – она хихикнула, очень глупо, как ей показалось, и нервно вздохнула, по-птичьи дёрнув головой, чтобы оглядеть малоинформативное окружение. – Л-ладно, давайте мы с вами пройдёмся. Хуже уже точно не будет. Если, конечно, в вашем задании ничего не сказали про нашу встречу, – ахнула она, поражённая неожиданной мыслью. – В каком штабе вы работаете?

– Конечно, не буду, – как хорошая девочка, Кати сжала в руках колоду карт и улыбнулась. – А вы очень предусмотрительный, – вежливо добавила она. – Мне и в голову не пришло делать что-то кроме задания. Мне ведь теперь только и остаётся, что ждать, когда эксперимент закончится.
Взглянув туда же, куда бросил взгляд Артур, – на свои ноги – Кати понадеялась, что ей не придётся слоняться по этим туманным и сумрачным коридорам целых два дня, на которые обычно растягивалась её кома. Желудок тоскливо сжался от одной мысли об этом, Кати скривилась и сглотнула, пока Артур на неё не смотрел. Ничего, вряд ли её могли отправить сюда, подобно брошенной в колодец монеты, даже не задумавшись о том, с чем ей придётся столкнуться.
– Не знала, – тихо ответила она на замечание Артура, неприятно срезонировавшее с её мыслями. – Если честно, я даже не надеялась, что всё получится. Они рассчитывали всего лишь на побочное действие препарата, – она не сдержала вздоха, словно была разочарована. – Я даже не знаю, есть ли, о чём им там заботиться. Есть ли там моё тело? Или вот это не тело, а лишь галлюцинация? – похлопала она себя по животу. – Не могла же я раздвоиться.
Она подняла на Артура взгляд, в котором соединился лёгкий страх за свою судьбу и сочувствие к нему, тоже поневоле застрявшему здесь на неизвестно какое время.
– Боюсь, когда вы вернётесь, вас могут наказать, – тихо сказала она. – Видимо, кто-то видел, как вы в разрыв ушли, потому и отправили меня за вами. Хотя лучше бы отправили походный рюкзак, – фыркнула она и, дождавшись, когда Артур отступил с добытой находкой, подошла сама и с интересом погладила скол.
«Надеюсь, нам не придётся, как в «Томе Сойере» или «Калле Блумквисте», сидеть и ждать спасения или идти в темноте, надеясь, что удастся натолкнуться на выход. У нас даже свечей нет, чтобы поесть».
Ей захотелось поделиться невесёлой мыслью, но, по счастью, она догадалась прикусить язык и лишь ободряюще улыбнулась. От того, что она озвучит худший сценарий, лучше им точно не станет.
– Я штаб имела в виду, а не центр, – позволила Кати себе короткий смешок. – Из какой вы страны? Я пока только воспитанник, раньше в России училась, теперь… ну… в США, – она вздохнула вновь, только этим выдав свою непроходящую печаль по случившемуся. – В США и пошла в Преображение, на мне один препарат испытывают. Мне жаль, что я теперь вряд ли стану настоящим агентом, чтобы на миссии отправляться, но хорошо уже то, что каждый из нас делает, что может. Главное ведь, что мы не останавливаемся, – она улыбнулась Артуру с вопросом в глазах и подстроилась под его шаг, чтобы идти вровень. Следом за ним медленно оглядывая коридоры, она хотела заговорить с ним о Преображении в его штабе – уверенность, что Артур попадался бы ей на глаза, работай в Вашингтоне, лишь окрепла, – когда Артур опередил её.
– Неужели никак не изменило? – удивилась она. – Так ведь всё строго, изоляция, много занятий, препараты, миссии… Иногда мне попросту страшно думать о том, какой была моя жизнь и через сколько мы уже прошли, – она вежливо рассмеялась, но оборвала себя, чуть не налетев на его руку. Мгновенно сосредоточилась, прижав руку к сердцу, будто могла так подчинить себе страх, с кровью растекающийся по телу.
– Извините, я такого не замечаю. Но я и вижу только одним глазом, – шепнула она и невольно поежилась, оценивая своё более чем прискорбное положение. Без препаратов, без какого-либо оружия, даже без обуви. Она только и смогла придумать, что нагнулась и заткнула Викторию за резинку носка, освободив руки. И плевать, что ей рассказывали об этом мире, что в нём нет НЁХов и так далее. В мире, где разрыв может буквально открыться в твой туалет, когда ты писаешь, быть настороже попросту необходимо даже в кажущемся безопасным мире.
Коротким кивком Кати молча согласилась с его предложением и шагнула левее следом за ним, приноравливаясь к новой походке и тяжести у щиколотки. Не удержавшись, чуть сморщила нос.
– Я не знаю, извините. Это со мной не обсуждали, а я даже не верила, если честно, что у них хоть что-то получится. Но, – она пожала плечами, – побочное действие препарата рано или поздно кончится, и я перенесусь обратно. Или мы с вами натолкнёмся на новый разрыв, так ведь тоже может быть? Вода у нас есть, – обвела она рукой пол пещеры, но больше ничего не добавила, не было больше значительных плюсов их положения. Даже окажись здесь монстры, даже рискни они вдвоём напасть почти голыми руками, Кати не была уверена, что решится попробовать чужеродную плоть, даже на пороге голодной смерти. Лучше дожидаться спасения в истощении, чем по глупости умереть, не дотерпев до него пять минут и наевшись яда.

Кати и сама не заметила, как, будто улитка, высунувшая рожки из раковины, выпрямилась, расслабилась, наслаждаясь обществом этого человека. В его лице не было отвращения, в голосе не было напряжения, Кати больше не ловила себя на желании как можно быстрее опустить лицо при каждом ответном взгляде или попытаться вновь нашарить за плечами несуществующий капюшон. Он не видел в ней недочеловека, не стыдился её присутствия, не прятал взгляд и не пытался свернуть разговор. Конечно, дело могло быть просто в том, что здесь не удастся отговориться банальным: "Извини, мне надо бежать, у меня дела". Как и найти другого собеседника. Но Кати не думала об этом, а тихо наслаждалась возможностью спокойно поговорить.
- Почему сложновато? - хмыкнула она удивлённо. - Агенты постоянно летают в Россию на миссии, разве нет?
Тут ей стоило бы удивиться, но Кати не отличалась острым умом, чтобы быстро улавливать несоответствия в чужих словах и приспосабливаться, моментально принимая верные решения. Кати забыла о сказанном тут же, даже не удосужившись подумать о том, что Артур оговорился или ошибся. Она уже была поглощена его рассказом.
- Надо же, - не сдержала она вздоха. - Это... очень впечатляет. Я даже не знаю, рискнула бы ещё раз попытать счастья и попытаться устроиться в Эльм, если бы сыворотка на меня не подействовала. Вы, должно быть, - она на секунду замолкла, подбирая нужное слово, и улыбнулась с восторгом в глазах, - добились исключительных результатов.
Как по выключателю, восторг ее быстро сменился тревогой, и на просьбу Артура она лишь торопливо закивала. Будь её воля, она бы поддержала его под локоть, пока тот садился, но словно ощущала невидимую дистанцию между собой и остальными людьми. Она не прикоснулась бы ни к кому без веской причины, неизменно предпочитая дождаться, когда ее собеседник первым дотронется до нее.
- Вы бы лучше сели сами на пиджак, - сказала она тихо, присев на корточки напротив него, чтобы заглянуть ему в лицо. - Вам только ногу сильнее застудит.
Покачав головой на его слова, Кати лишь вздохнула, выражая без слов своё отношение к тому, что Артур не так хорошо заботился о себе, как ей хотелось бы, и выдавила из себя улыбку. Не ей было судить.
- Конечно, хочу.
Улыбка угасла сразу, а на лице с каждым словом Артура всё больше проступало удивление.
- Но... - протянула она, - экспедиции же есть. Вы сейчас о Тёмном мире и о мире Топи говорите, так? Есть ещё три, и этот, - обвела она рукой пещеру, - в том числе. Мир Искажённого вре... мени.
Её голос дрогнул на последнем слове, а рот приоткрылся из-за поразившей разум догадки. Кати вскочила на ноги, прижав Викторию к груди и глядя на Артура то ли со страхом, то ли с восторгом.
- В Россию сложно попасть, вы сказали. Вы про СССР? - она затаила дыхание, ожидая его ответа. Ей показалось, даже её сердце перестало биться, обратившись в слух вместе со всем её телом.

Кати опустила взгляд на колени, сцепила вместе пальцы. От неожиданного открытия её могла наполнить тысяча разных чувств от воодушевления и восторга до страха, подобного тому, что испытывали герои Бредбери в "И грянул гром". Но нет, на долю Кати, на долю её робкой пугливой души выпал лишь стыд. Она знала многое, она пользовалась всеми благами современных открытий, она не испытывала сомнений там, где люди прошлого осторожно, на ощупь прокладывали себе путь в потёмках.
Сопя, бросая на Артура быстрые взгляды искоса, Кати могла показаться вдруг обидевшейся или заскучавшей, она выглядела невнимательной, на деле решая одну из сложнейших задач в своей жизни и пытаясь справиться с настоящей волной переживаний. Не осознавая, она теребила край майки, сминая тонкую потёртую ткань, и нечленораздельно мычала в моменты, когда нужно было выдать хоть какую-то реакцию на слова собеседника. Но долго так продолжаться не могло. Ощущая, как щёки наливаются краской, Кати подняла взгляд на Артура и решительно перебила его:
- Я родилась в двухтысячном году. СССР развалился ещё до моего рождения. Нечему удивляться, это мир Искажённого времени, тут за неделю может час пройти, а потом год за день. Я из вашего будущего, и у нас все миры активно исследуют. И как не исследовать, мы же новые препараты получаем из тех растений и животных, что в других мирах находим. И штабы у нас не только в США, и всеми исследованиями мы делимся.
Голос её стал тихим, но по-прежнему был твёрдым, пальцы вновь принялись истязать подол майки, будто Кати боролась с врагом. Следовало остановиться и задуматься, какую бомбу могли запустить в прошлое её слова или как мог отнестись к ней этот человек. Может, он обсмеёт её, как Кассандру, или придёт в ярость. Может, он передаст её слова своим коллегам, и будущее изменится, Кати вернётся в совсем другой мир или не родится вовсе.
Но стыд не давал думать об этом, он заставлял говорить дальше, изливать свои мысли потоком в открывшийся шлюз, торопиться, то ли боясь, что Артур перебьёт её, то ли боясь, что что-то забудет или не успеет сказать.
- Тёмный мир, там живут теневые монстры, некоторые меняют форму. Мир Топи, где болота, водяные и змеи. Ледяной мир открылся совсем недавно, была катастрофа в Австралии, меня тогда только спасли из Мафии, они и создали этот препарат, из-за которого я сейчас тут, это и есть самое удивительное: эксперимент сработал, и я встретилась именно с вами. Мне же именно ваши имя и фото дали, как это могло быть? Это вы дали такие указания, чтобы я встретилась с вами молодым? Но я не, - она прищурилась, вглядевшись в его лицо, - я не узнаю в вас никого из Преображения, даже если учесть, что прошло - сколько? - двадцать?.. когда закончилась Холодная война? в восьмиде... в семиде...
Кати споткнулась и, смутившись, покраснела. История никогда не была её коньком, особенно Новая история, плотность требующих запоминания событий в которой возрастала на порядки по сравнению даже с эпохой Возрождения.
- Извините, - сдавшись, смущённо пробормотала она наконец.